Содержание Части 4
НА СОДЕРЖАНИЕ CАЙТА
Период отрочества 17-21
лет (1910-1914 года)
На главную
Изменение цвета фона на:
N.B. функция не работает в Netscape
Период отрочества 17-21 лет (1910-1914 года)
1910 г. 09
января. На основании отсутствия улик в подготовке побега
каторжанок, Владимира Маяковского отпускают. Людмила Маяковская вспоминает — «…Володя,
конечно, не мог отказать себе в страстном желании видеть друзей. Он
ушёл на всю ночь…»[40].
После выхода из тюрьмы отходит от партийной работы из-за потерянных связей.
В это время у
Маяковских квартировалась семья Алексеевых-Месхишвили, в
которой были две девушки: курсистка и гимназистка. Курсистка
филологического факультета Люба — красавица с золотыми косами, влюблённая
в поэзию. Незаурядная тем, что покинула свою буржуазную семью
в Петербурге.
По заявлению Людмилы, Владимир увлёкся
Любой и читал ей свои стихи. Вместе бывали на студенческих
вечерах; устраивали и себя вечеринки. Так было до весны.
Неудача
в поэзии вновь повернула Маяковского к живописи. С этой целью он пошёл
в студию художника С. Жуковского. Через четыре неполных месяца
оставил её, очевидно в мае. Не понравилось: «…писал
какие-то сервизики…»[41].
На лето уехал к товарищу Н.
Хлестову. Хлестов — музыкант, певец.
Из двух его сестёр одна занималась скульптурой. Обнаружились общие
интересы, возникли дискуссии об искусстве. Здесь, на Волге, попал в
молодёжную среду, не чуждую искусству. К Володе тянулась
молодёжь, и вскоре образовалась группа человек 20 – 25. Они
любили петь, Маяковский читал стихи Некрасова.
Середина года. Возвращается в Москву и поступает в студию художника
П. И. Келина с тем, чтобы под его
руководством готовиться к поступлению в Училище Живописи Ваяния и
Зодчества: «Далее пошёл к реалисту Келину —
хороший рисовальщик.
Твёрдый. Меняющийся. Требование – мастерство… терпеть не
могущий красивенькое. Почитаемый
поэт А. Чёрный — радовал его антиэстетизм»[42].
Келину ученик тоже очень понравился. Понравился
открытостью и в тоже время скромностью, даже застенчивостью.
Это внешне он проявлял себя
резким и даже грубым в спорах, таким складывалось его амплуа в среде
сверстников. Но под маской грубияна и забияки скрывалась нежная душа
провинциала, его неловкость и ранимость. То же самое
отмечали Пастернак и Горький.
Воспоминания
отношений Петра Ивановича с В. остались
добрыми. Взаимное расположение не давало повода требовательному
учителю к снисходительности. Бывало, он распекал Володю за небрежные
работы, но и ученик высказывался критически к работам учителя.
Трогательной была его дружба в мастерской Келина
с таким же застенчивым юношей Лёней Кузьминым.
Потом, в училище —
с юным и талантливым Василием Чекрыгиным.
Училище
Примерно в начале
сентября поступает в общеобразовательное училище. Из всех
Маяковский выделил маленького белобрысого юношу. Они оба были заметны
в массе учащихся. «Обоих объединяло нечто вроде дружбы, –
пишет один из товарищей, художник Л. Ф. Жегин. — …Маяковский
относился к Чекрыгину довольно трогательно, иногда как старший,
добродушно прощая ему всякого рода «задирания» и
небольшие дерзости…»[43].
Но обстановка в училище сразу не понравилась Маяковскому: «Удивило:
подражателей лелеют — самостоятельных гонят.. Ревинстинктом
стал за выгоняемых…»[44].
В В. Маяковском уже зрел протест против
порядков в училище.
И оттуда же, по воспоминаниям Бурлюка, с
которым познакомились сразу же при поступлении: «Какой-то
несчастный, немытый, с эффектным красивым лицом апаша верзила
преследовал меня своими шутками и остротами… Мы…не
только помирились, а даже стали друзьями».
Бурлюк почуявший во Владимире талант – «Дикий талант,
горит самоуверенностью»[45]
– стал опекать его. Был
он значительно старше Маяковского и уже успел окончить Одесское художественное училище.
К Маяковскому Бурлюк проявил ещё интерес и потому, что первый был
занят организацией футуристической группы. Именно Бурлюк угадал его
истинное призвание как писателя и указавший путь на него. Из
собственных воспоминаний В.: «Прекрасный Бурлюк —
Всегдашней любовью думаю
о Давиде. Прекрасный друг. Мой действительный учитель. Бурлюк сделал
меня поэтом. Читал мне французов и немцев. Всовывал книги. Ходил и
говорил без конца. Не отпускал ни на шаг. Выдавал ежедневно по 50
копеек…»[46].
Пришлось писать; стихотворения того времени: «Багровый и
белый», «Я сам».
О Бурлюках: Семья занимала большой
одноэтажный дом. Дом состоял из 12-15 комнат с верандой, цветниками, прудом,
гимнастической площадкой и прочими бытовыми удобствами. Имущество
принадлежало графу Мордвинову, который не появлялся в своём имении в
Чернянке – центре Чернодолинского заповедника. Давид Фёдорович
был здесь управляющим. У Давида-младшего было два брата и три сестры.
Давид, Владимир и Людмила — художники, Николай — поэт.
Здесь гостей откармливали и обшивали.
Образовался
художественно-аристократический кружок, велись бесконечные споры об
искусстве.
Перед В.
стоял вопрос: что делать
дальше? Ему шёл семнадцатый год, в
тюрьме о многом успел подумать, много читал. Считал это время
«важнейшим» для духовного развития. Читает символистов и
классику. Из автобиографии, периода "дилемма" –
«…У меня уже
сейчас правильное отношение к миру… Я неуч. Я должен пройти
серьёзную школу… Но не в детские ли руки попало оружие?…
А что при встрече с врагами?…»[47].
Принятие решения сесть учиться, прервав партийную работу.
· Самые чувствительные
струны души В. настраивались на сентиментальный лад в отношениях с
мамой и сёстрами, с женщинами, в которых влюблялся. С ними он
становился безукоризненно нежным.
———————
1911 г. Из рассказов этого периода Николаю Асееву (очевидно, это из поздних воспоминаний,
т.к. они познакомились не в этом году. Прим. Ingvar.) — « У
матери была заборная книжка. По книжке оказывался торговцем кредит…
Не хотелось обременять расходами на собственный аппетит, как раз не
имевший границ. Поэтому переселился в Петровско-Разумовское и снял
там на лето сторожку у лесника , аккуратно стараясь не превышать
собственного «едового» бюджета больше чем на три рубля в
месяц…. Остальное дополнялось случайными заработками по продаже
изделий выжигательных и рисовальных…»[48].
Бедность
обостряла отношениеВ. к богатству и роскоши господствующего класса.
Здесь, по сравнению с Кутаисом, контрасты богатства и бедности
бросались сразу же в глаза. Об этом В. Маяковский пишет —
«Я жирных с детства привык ненавидеть, всегда себя за обед
продавая»[49].
Август. Поступление в училище Ваяния и Зодчества. Учился
В. с огромным желанием. Обучение закончилось
через два года. По признанию Репина Владимир Маяковский был талантливым рисовальщиком.
Выступления
в училище с чтением стихов сделали его знаменитым среди товарищей.
Также они звучат в «Романовке», студенческой
гостинице-общежитии, где в основном жили студенты консерватории,
университета и училища.
В 1911-1919 годах Маяковский придерживался стиля «вагабонд»
(бродяга). Этакий байроновский поэт-корсар: сдвинутая на брови
чёрная широкополая шляпа, чёрная рубашка, чёрный галстук-бант, в
чёрной морской пелерине поверх этого всего, с львиной застёжкой на
груди.
———————
1912 г. Лето.
Появление в Чернянке. Одни из стихов того времени: «Как
делать стихи?», «Утро».
Ноябрь. Поездка в
Петербург, на выставку художников «Союза молодёжи». Она
проходила в аристократическом клубе «Бродячая собака». В
Собаке отводила душу богема. Рождались, утверждались многие
репутации. Жизнь этого кабачка находилась под пристальным вниманием
газет. Сюда и привёл Бурлюк Маяковского. Расчёт был прост — дебют
должен быть замечен. Здесь В. Маяковский читает свои первые стихотворения
17-го числа. Он читал «Ночь» и «Утро», т.к.
других не было. Газетная критика дала благоприятные отзывы. Очевидно,
здесь и познакомились они с Ахматовой.
Манифест футуризма
В
общежитии, в комнате Маруси, в конце этого года 18-го декабря,
родилась «Пощёчина общественному
вкусу» - манифест футуризма. В манифесте звучал
призыв: «Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. с
парохода современности»! Такой же обструкции подверглись даже
друзья: Горький, Куприн, Блок…Саша Чёрный, Бунин…
Первая фраза звучит как: «Только мы - л и ц о нашего Времени».
То есть мы видим энергию отрицания, критики и обличения буржуазных
порядков. Манифест назвали его родители «Пощёчина общественному
вкусу» и цель его «в эмоциональных лозунгах»».
Маруся - будущая жена Бурлюка, её комната
стала нечто вроде аристократического клуба.
———————
1913 г. Год
поэтического крещения. Множество
выступлений со своими стихами и своих товарищей. Вступает в
дискуссии. Делает доклады «О новейшей русской
литературе». Хлопочет и ставит в Петербурге «Владимир
Маяковский».
По воспоминаниям Вадима Шершеневича о первых
публичных выступлениях в Большом зале Политехнического музея:
«Маяковский шёл из зала страшно смущённый,
пылая всеми цветами радуги, и нарочито раскачивался и грохотал
штиблетами, чтобы не показать своего смущения. Вышел, сказал
несколько слов, его перебили, и он по-детски растерянно смолк…».
Шершеневич, как и многие хорошо знавшие В., ощущали сквозь напускной
бретёрский тон его смущение и даже робость.
На эстраде Владимир быстро
освоился и взял манеру держатся независимо, даже нахально.
Многие его выступления и его друзей проходят в атмосфере скандала.
Пресса бурлила, и это обеспокоило руководство училища, и оно, в конце
концов, исключает в феврале 1914 г. Маяковского и Бурлюка.
Из слов Маяковского, на одном вечере в Политехническом (очевидно это относится
к этому году): «…Всеми средствами мы, футуристы, боремся
против вульгарности и мещанских шаблонов, как берём за глотку
газетных критиков и прочих профессоров дрянной литературы…»
Выход второго альманаха «Садок судей», в котором
опубликовались стихотворения «Уличное» и «Порт».
В этом манифесте предпринята попытка теоретического оснащения
футуризма. Из манифеста: «мы…расшатали синтаксис…нами
сокрушены ритмы…» [3] стр. 90.
ФУТУРИЗМ ([3]
стр. 90): теория «самовитого слова» - автономности
языка поэзии - грубый антиэстетизм, возведённый в принцип и
осуществляющийся как в поэтической практике, так и в формах общения с
аудиторией, в оформлении книг. Футуристическая догма утверждает:
"Цель поэта - слово", "слово - самоцель", "не
идея рождает слово, а слово рождает идею".
Люди стоявшие у истоков футуризма с
восторгом приняли В. Они были культурной средой в сфере поэтического
искусства, живописи. Он ощутил себя в этой среде близкие ему дух
протеста, дух перемен, новаторства.
Стихи того времени:
«А вы могли бы?»,
http://www.v-mayakovsky.narod.ru/voice.html-А вы могли бы? (mp3)
Вверх, к содержанию этой Части
«Вывескам»,
«Театры», «Кое-что про Петербург», «За
женщиной». В мае 17-го числа вышел сборник «Я»: «По
мостовой моей души изъезженной…», «Несколько слов
о моей жене», «Несколько слов о моей маме»,
«Несколько слов обо мне самом».
Весна. Знакомство с Николаем Асеевым.
Наверное, это был самый близкий ему человек из литературного
окружения. Мягкий, интеллигентный, чуткий к слову. Асеев на два года
старше Маяковского В.
Общение с Марией Синяковой.
Из воспоминаний Л. Брик: «Синяковых пять сестёр. Каждая из них по-своему красива. Жили они раньше в Харькове, отец у них был
черносотенец, а мать — человек передовой и безбожница. Дочери
бродили по лесу в хитонах[21],
с распущенными волосами и своей независимостью и эксцентричностью
смущали округу… Во всех них поочерёдно был влюблён Хлебников.
В Надю — Пастернак, в Марию — Бурлюк, на
Оксане женился Асеев… По свидетельству М.
Синяковой, к её старшей сестре Зине
и к Вере проявлял интерес Маяковский»[50].
Сёстры общались с В. и восторгались его
обликом очень застенчивого и неуклюжего молодого человека, одетого во
всё чёрное, с бледно розовой розой в петлице.
Тот же год. Знакомство с Эльзой Каган. — Окончила гимназию и поступила в восьмой
педагогический класс. Её отец в то время работает юрисконсультом в австрийском
посольстве.
Своими повадками долговязый, лохматый и плохо одетый Маяковский
пугал добропорядочных родителей Эльзы.
Первая встреча с Л. Брик, (до замужества Каган. Ingvar)
во время её приезда к больному отцу на дачу в Малаховку.
Маяковский вечером зашёл за Эльзой (ей 16 лет) и они пошли гулять. Прошёл
проливной дождь, они исчезли надолго. По мнению Б. Янгфельдта,
представленному в книге А. Михайлова на странице 159: «…главная
забота Л. Ю. Брик состояла в том, чтобы следить за сестрой…».
О Бриках:
(А. Михайлов. стр. 160). Переехали из Москвы
в Петербург в 1914 г, после призыва Осипа Максимовича Брик в армию:
автомобильную школу, куда позднее пришёл Владимир Маяковский.
Жили на улице Жуковского 7, на иждивении родителей, но материально особенно не
нуждались. Из слов Л. Ю. Брик по поводу встреч по этому адресу:
«Когда я сказала Брику о том, что Владимир Владимирович и я
полюбили друг друга, он ответил: «я понимаю тебя, только давай никогда
не будем с тобой расставаться…»[51].
Маяковский влюбился — это ясно. Но судя по свидетельствам, безответно.
Лиля Брик: За годы с
тринадцати лет, и до замужества, ещё с гимназических времён (по
собственному признанию), потеряв невинность, она имела опыт
нескольких романов. Исхитрялась даже одновременно вести любовные
интриги с двумя поклонниками, расчётливо ориентируясь на занятость
того и другого. Она только возражала, когда В. называл её женой или
представлял кому-либо в качестве жены. Лиля ровным
голосом внушала: «Мой муж — Ося, а ты —
мой любовник»[52].
Асеев писал: «…Он
сторонился быта, его традиционных форм, одной из главных между
которых была семейственность. Но без близости людей ему было одиноко.
И он выбрал себе семью, в которую, как кукушка, залетел сам, однако
же не вытесняя и не обездоливая её обитателей. Наоборот, это чуждое,
казалось бы, гнездо он охранял и устраивал, как своё собственное
устраивал бы, будь он семейником…»[53].
Август. Окончание обучения в училище Ваяния и Зодчества.
Октябрь. 19-е число. Чтение «Нате».
Знакомство с Чуковским — в Москве. Он приехал туда и решил
встретиться с В. Общение было на грани с дракой. Но, в тот же вечер,
поздно ночью, Чуковский читал Маяковскому свои переводы. Они спорили. Потом, встречи
были довольно частыми. После первой встречи Чуковский отмечает "...я
понял, что покровительствовать Маяковскому вообще невозможно. Он был
из тех, кому не покровительствуют..." (подробнее см. [3] стр.
147). В объяснении отсутствия близких отношений Чуковский высказывается: "Маяковский был то, что называется — хоровой человек. Он
чувствовал себя заодно с футуристами..." (подробнее там же). Чуковский выделял Владимира Маяковского от других футуристов. Следовательно, В. не мог иметь
дружеских отношений с тем, кто выступает против его товарищей.
Ноябрь. В. В. уезжает
вместе с Бурлюком в Петербург.
В Петербурге, после
выступления его знакомит К. И. Чуковский с Софьей Сергеевной
Шамардиной. — Она учиться на бестужевских курсах. Прекрасные
аквамариновые глаза, обаяние и женственность произвели впечатление на В. Судя по ею
признанию, не меньшее впечатление на неё
произвёл В. Из Медицинского Института они отправились в «Бродячую
собаку». Шамардина вспоминает: «мне уже никто не был
нужен, никто не интересен. Мы пили вдвоём какое-то вино, и Маяковский
читал мне стихи». Провожал Соню Маяковский на Васильевский
остров, где она жила. Но, по настоянию Володи они вместе явились к
Хлебникову, разбудили его, заставили читать стихи. И она же: «Спать
не хотелось …Маяковский говорил о Хлебникове… О своей
любви к нему» (оттуда же). Под утро все задремали, а утром
отправились к братьям Бурлюкам, завтракать.
С того вечера Соня надолго отложила бестужевские курсы, ходила на
все вечера футуристов и всех своих знакомых стала расценивать в зависимости от их
отношения к футуристам, прежде всего - к Маяковскому. Владимир читал «А
вы могли бы?», «Любовь», «Кофта фата»…
В. любил читать Соне стихи, стихи Ахматовой: «Мальчик
сказал мне: «Как это больно!» И мальчика очень жаль…» (подробнее см. [3] стр. 112).
Имя Сонечки прозвучало в «Владимире Маяковском»:
«Что
же, - значит, ничто любовь? У меня есть Сонечка сестра!». А
сестра потому, что их принимали за брата и сестру, даже находили
сходство. Соне нравилось это, ей хотелось быть сестрой, но, как она
признаётся сама, из-за этого пункта возникли сложности, омрачившие их
отношения…
Следующая встреча, летом 1914 года.
Осень. Знакомство с
Игорем Северяниным.
Чуковский сталкивался с В. из-за футуризма,
первый недолюбливал и критиковал жанр. Один раз им пришлось даже
письменно объясниться.
Декабрь. 02-е число. Первое
представление трагедии в театре «Лунапарк». В эти дни поэт работает много и исступлённо,
даже по ночам. Идёт постановка трагедии, которой В. В. Маяковский придавал очень
большое значение. Он исполнил главную роль.
Спектакль не имел успеха.
14-е число. Выступление вместе с Каменским и
Д. Бурлюком в Харькове. В
Харькове они имели вид: все трое в
цилиндрах, из-под пальто видны жёлтые кофты, в петлицы воткнуты пучки
редиски. Такое поведение свидетельствует о форме
самоутверждения.
Начало турне: Симферополь, Севастополь, Керчь,
Одесса, Николаев, Киев, Минск, Казань, Пенза, Ростов, Саратов,
Тифлис, Баку, Калуга, Москва…. Последнее выступление 13-го
апреля 1914 Калуге.
— Мария Александровна Денисова
(под названием «Джоконда») (17лет),
была хороша собой, достаточно независимая.
Происходила из многодетной крестьянской семьи. Жила в Одессе у
старшей сестры, бывшей замужем за состоятельным человеком. Училась в
частной гимназии, бросила её не закончив. Поступила на курсы художника
Ю. Р. Бершадского — занималась скульптурой. Сочувствовала
революционным идеям. По воспоминаниям Каменского, встречи с ней
буквально преобразили В. Он не находил себе места, метался по номеру
гостиницы, надолго исчезал. На вечере был вдохновенен, и всё время
поглядывал туда, где сидела Маша. Маяковский был влюблён. Маяковский
ей нравился, но к футуристам она не расположилась. Она даже была
увлечена им, но от решительного шага отказалась. После последнего
свидания с ней В. был мрачен и молчалив. Поэма того периода "Вы думаете, это бредит малярия...?".
Декабрь. 14 число.
Живопись уступила место поэзии. Экспресс футуризма (Маяковский,
Бурлюк, Каменский) начинает тур по России. В конечном итоге они
объездили 17 городов.
Вверх, к содержанию этой Части
Список обычных сносок (подстрочных)
[21] У народов Малой Азии и Ближнего Востока: нижняя одежда (чаще без разрезов), подпоясываемая по бёдрам. У древних греков: просторная верхняя одежда, падающая широкими складками. Костюм танцовщицы – длинная одежда из тонкой ткани, без рукавов, с глубокими разрезами по бокам.
Список концевых сносок
[40] А. Михайлов Жизнь Маяковского. Стр. 55.
[41] А. Михайлов Жизнь Маяковского. Стр. 62; цитату см. в сборнике В. В. Маяковский. Стр. 31.
[43] А. Михайлов Жизнь Маяковского. Стр. 64.
[45] А. Михайлов Жизнь Маяковского. Стр. 66.
[46] В. В. Маяковский. Стр. 32.
[48] А. Михайлов Жизнь Маяковского. Стр. 40.
[50] А. Михайлов Жизнь Маяковского. Стр. 89.
[51] А. Михайлов Жизнь Маяковского. Стр. 175.
[52] А. Михайлов. Стр. 177.
[53] А. Михайлов Жизнь Маяковского. Стр. 178.
Конец Части 4
